план составлен мощный, — сказал Гуров, покачав головой. — Правду сказать, я и сам думал завтра утром улететь и даже место купил на этом восьмичасовом рейсе. И в гостинице мне не хотелось ночевать — ведь там меня готовы были с потрохами майору Карманову выдать. Ладно, Сергей, будем считать, что я твое предложение принял. Звони Гаврилову, изложи ему твой план. И если он согласен, можем и отправляться в Кедровую Падь. Рабочий день уже закончился, скоро стемнеет, так что можно начинать вечер в беседке.

Пока Гуменюк звонил полковнику Гаврилову, получал его согласие на проведение прощального ужина с Гуровым, пока ездил в магазин за всякой снедью, Гуров решил использовать оставшееся время, чтобы повидаться еще с одним человеком, сыгравшим не последнюю роль в расследовании, много сделавшим для того, чтобы оно завершилось успешно. Он спустился на первый этаж и зашел в отдел экспертизы, чтобы увидеться с криминалистом Бронштейном.

Надо сказать, сыщик правильно сделал, что поспешил увидеться с криминалистом — тот уже запирал дверь своей лаборатории.

— Здравствуйте, Лазарь Миронович! — сказал Гуров, подходя к нему. — Неужели в столь ответственный момент, когда меняется руководство управления, вы не хотите задержаться на работе, показать новому руководству трудовой энтузиазм?

— А, это вы, Лев Иванович! — отвечал Бронштейн. — Рад вас видеть. Да, действительно, у нас наступают новые времена, о чем свидетельствует наша встреча здесь. Больше нам не надо прятаться, устраивать секретные встречи в пельменной или еще где. А что касается вашего напоминания о том, что надо проявить служебное рвение и задержаться на работе, чтобы понравиться новому начальству, то я вам за это так отвечу. Никогда за всю свою трудовую жизнь я не любил показного рвения. Надо делать свое дело, и этого достаточно.

— Но разве вам не приходилось для интересов дела задерживаться на работе сверх положенного? — спросил Гуров.

— Почему же, иногда приходилось, — отвечал криминалист. — Но я таких трудовых подвигов не люблю. Знаете, я предпочитаю английскую пословицу: война войной, а обед по расписанию. Так что я отправляюсь домой, получить свой законный ужин.

— Кстати, насчет ужина, — сказал Гуров. — Тут Сергей Гуменюк хочет устроить мне отходную в Кедровой Пади, в беседке. Там еще полковник Гаврилов будет, я надеюсь. Не хотите ли присоединиться? Там и поужинаете…

Однако Лазарь Бронштейн на это предложение не откликнулся.

— Спасибо за приглашение, Лев Иванович, — сказал он. — Но стар я стал для таких дружеских возлияний в беседке. Мне милей всего домашний очаг и общество жены и младшего сына — старший давно вырос и с нами не живет. Когда будете сидеть в беседке, можете считать, что я мысленно с вами.

На том они и распрощались. Гуров вышел из управления, и как раз в это время подъехал знакомый Гурову автобус, на котором Гуменюк возил экскурсантов. За рулем автобуса сидел охранник Забродкин, а из окна выглянул сам хозяин машины Сергей Гуменюк.

— Ну что, Лев Иваныч, давай садись! — пригласил он. — Сейчас заедем за полковником и потом уже поедем в Кедровую Падь. Все необходимое для дружеского вечера я уже припас.

Действительно, когда Гуров залез в автобус, то увидел на сиденьях несколько пакетов и коробок со всякой снедью. Здесь же имелись самовар, сумка с тарелками и чашками и скатерть.

— Ну, я смотрю, ты запасся так, словно неделю в этой беседке собираешься прожить, — заметил сыщик.

— Ну, неделю не неделю, а на вечер должно хватить, — прозвучал ответ.

Они поехали к дому, где жил полковник Гаврилов. Там к их компании добавился полковник, и они все вместе отправились в лес. Под вечер почти все беседки стояли свободные, и друзья выбрали ту, в которой Гуров и Гуменюк уже не раз встречались. Здесь же они вчера допрашивали бригадира охранников Молчунова.

Теперь им предстояло более приятное занятие. Гуменюк взял на себя обязанности хозяина: расстелил скатерть, расставил тарелки и стопки, выставил привезенные блюда, а в центре беседки, в очаге, разжег костер, а когда он частично прогорел, положил в образовавшиеся угли картошку. Теперь все было готово для торжественного ужина.

Гуменюк расставил на столе стопки для традиционного напитка, однако наполнять их не спешил. Вместо этого он сказал следующее:

— Честно говоря, — сказал он, — когда вы, Григорий Данилович, три дня назад мне позвонили и попросили помочь приехавшему из Москвы сыщику, я не верил, что из этого выйдет что-то путное. «Ну что может сделать один человек против целой системы грабежа, которая сложилась в нашем городе? — думал я. — Тут действует целая банда, и руководит ею местный полицейский глава. Ничего у этого Гурова не получится!» Но и отказаться от того, чтобы помочь приезжему сыщику, я не мог — иначе бы я до конца жизни себя презирал. Вот так я включился в это дело. И неожиданно все у нас получилось. Всего за три дня удалось раскрыть два убийства, установить убийц. Мало того — имея в наличии группу из трех человек, удалось проникнуть в логово убийц и захватить одного из их пособников, Колесова. Уже потом подключилась группа из Москвы во главе с полковником Козловским. Но начинали-то мы трое! И теперь, когда я решил вернуться в полицию, мне бы очень пригодился опыт этого расследования, ваш опыт, Лев Иванович. У меня к вам накопилось несколько важных вопросов. И я хотел бы получить на них ответы. Вот с этого я бы хотел начать нашу встречу, если никто из вас не возражает. А уже потом перейти к более приятной части.

— Если речь идет обо мне, то я ничуть не возражаю, — сказал полковник Гаврилов. — Мне тоже интересно узнать, как работает Лев Иванович. Так что я предлагаю поддержать идею Сергея и начать с подведения итогов расследования, а уже затем перейти к выпивке и закуске.

— Ну если вы оба на этом настаиваете, то и я не стану возражать, — откликнулся на это Гуров. — Давай, Сергей, задавай свой первый вопрос.

— Первый вопрос будет вот какой, — начал капитан. — В какой момент вы, Лев Иванович, поняли, что официальная версия смерти Кашкина — сплошная липа? Что заставило вас в ней усомниться? Ведь с первого взгляда все в ней выглядело вполне складно…

— Ну первый, кто усомнился в официальной версии, был вообще-то не я, а Григорий Данилович, — отвечал Гуров. — Это он сигнализировал в Главк о системе коррупции, которая сложилась в полиции Сартанова. И генерал Орлов послал меня проверить этот сигнал. Мне надо было проверить официальную версию о смерти Кашкина и или согласиться с ней, или выдвинуть другую.

— Да, но почему вы не поверили